СЛИПЕРЫ
"Оператор сенситив (парапсихолог), использующий себя как разные состояния для вхождения в любой образ, не зависимо от того, предмет это, человек или какое-то животное, получая при этом возможность полностью овладеть предметом вхождения, полностью контролируя предмет, в который он вошёл, сочетался. Слипер – человек, способный с лёгкостью проникать в мысли другого человека. При этом ему не мешают «стены» и насильственная блокировка памяти. В состоянии транса Слипер может проникать в самые отдалённые части памяти и найти информацию, которую не может вспомнить даже сам испытуемый. Например: испытуемый идёт по улице и мимо него проезжает автомобиль. Сам испытуемый не обращает особого внимания и идёт дальше, но автомобиль попал в поле зрения на мгновение. Слипер, проникнув в память испытуемого, может рассмотреть автомобиль в мельчайших подробностях (точнее ту часть, что была в поле зрения испытуемого). Есть некоторые нехорошие личности, которые практикуют кодировку человека. Например: человека можно закодировать на убийство, кражу, насилие, самоубийство, предательство в национальных масштабах. В отличии от гипноза, кодировка действует более жёстко и как правило совершается при помощи электроники и наркотических средств. При этом в поведении «закодированного» нет ничего странного, нет не каких изменений до критической точки. Но так же как и в гипнозе, нужна точка отсчёта и точка завершения. Этакий код, слово, набор цифр, звук или ситуация, которая действует как спусковой крючок. Слипер может проникнуть в мозг закодированного человека, найти и расшифровать код, после чего появляется возможность снять кодировку ещё до критической точки.
______________________________________________________________________________________________________________________________________________
Рассказ эскстрасенса ГРУ
"Как у нас готовят для ГРУ - военной разведки, необычных пси-специалистов, которых принято называть ясновидящими, что с точки зрения ортодоксальной науки в принципе невозможно. Но я сам стал ясновидящим, потому что выучился этому искусству. Происходило это на засекреченном спецотделении в одной подмосковной военной академии. Это отделение было создано для подготовки военных экстрасенсов или «космоэнергоспецоператоров», как именовалась наша военно-учетная специальность. В целях конспирации нас называли просто спецоператорами. Раньше ничего необычного я за собой не замечал. Правда, в детстве, когда мы с ребятами играли в прятки, я всегда знал, где кто спрятался, но не придавал этому значения. Позднее, на экзаменах в школе и военном училище, безошибочно выбирал из разложенных на столе билетов самый для меня счастливый. После училища некоторое время служил в части. Потом, чтобы ускорить военную карьеру, решил поступить в академию. После вступительных экзаменов всем, кто прошел по конкурсу, устроили так называемый «карточный отбор», о котором мы ничего не знали. Нет, речь шла не об игре в карты и подверженности азарту. Эксперты-психологи изучали наши фотографии и составляли по ним психологический портрет поступающего: его способности, склонности, характер вплоть до слабых мест и тайных пороков. Затем были различные тесты и устное собеседование. Таким способом в нашу первую спецгруппу отобрали 12 офицеров, у которых эксперты обнаружили неординарные, экстрасенсорные способности.
Вообще в той или иной степени они есть у каждого человека, но сами собой проявляются в очень редких случаях. Однако их можно развить, если делать это на основе специальной научной методики. Так нам сказали на первом же занятии, предупредив, что для этого от нас потребуется напряженная работа на протяжении длительного времени. На первом этапе нам предстояло научиться экстрасенсорной дистанционной биолокации, то есть определять, где именно находится заданный объект. А к концу третьего года обучения мы должны были видеть, что происходит в каком-то месте, удаленном от оператора на значительное расстояние.
Прежде всего нам прочитали вводный курс экстрасенсорики, в котором приводились впечатляющие примеры ясновидения. Например, мало кто знает, что в середине 20-х годов в Спецотделе ОГПУ существовала секретная нейроэнергетическая лаборатория. Руководил ею доктор Александр Васильевич Барченко.
Знакомили нас и с результатами экспериментов с пси-операторами, которые проводились американскими спецслужбами. В частности, ЦРУ использовало в качестве «щпионов-фантомов» сенситивов Свона и Прайса, которые мысленно проникали на военные базы, как советские, так и американские, и с большой точностью описывали находившуюся там военную технику. Например, Прайс детально описал новейшую радиолокационную систему, только что развернутую в советском центре ПВО за Уралом. Кроме того, нас познакомили с выдержками из секретного доклада начальника разведывательного управления министерства обороны США генерал-лейтенанта Дэниеля Грэхэма. В нем говорилось, что в одном случае пси-операторы точно определили местонахождение новой базы советских подводных лодок на Камчатке, которую не могли засечь спутники-шпионы. В ходе другого эксперимента сенситивы правильно указали координаты 20 туннелей, прорытых северными корейцами вблизи демилитаризованной зоны.
Но самым впечатляющим был результат использования экстрасенсов, обладающих даром ясновидения, для оценки системы шахтного базирования стратегических ракет «МХ». Военные считали ее очень надежной, поскольку она предусматривала перемещение каждой ракеты между многими шахтами. В результате противник не должен был знать, по какой шахте наносить удар. Однако, к изумлению военных, во время экспериментов сенситивы запросто указывали местонахождение ракет на тот или иной отрезок времени. Неуязвимость ракет оказалась под сомнением, и это заставило Пентагон отказаться от системы шахтного базирования.
Естественно, после такой «накачки» мы с большим рвением взялись за учебу. Наша учебная программа была очень насыщенной. Помимо военных дисциплин много времени отводилось психологии и философии, включая оккультные и эзотерические учения. Но главным, конечно, были спецпредметы. Важное место в них отводилось информации в самом широком смысле: ее получению, анализу, усвоению, хранению. Обычные люди ошибочно думают, будто ясновидящему достаточно захотеть что-то увидеть, и в его мозгу появится нужная картинка. На самом деле этот процесс напоминает сон, в котором картинки-сновидения непрерывно сменяют друг друга. Поэтому, во-первых, надо научиться моментально оценивать их, чтобы не пропустить то, что вы захотели увидеть. А во-вторых, уметь останавливать «киноленту» на нужном «кадре» и удерживать его перед мысленным взглядом. Только тогда вы сможете во всех деталях рассмотреть происходящее за тридевять земель от вас. Затем необходимо запомнить увиденное, иначе все пойдет насмарку. Дело в том, что мысленные картинки нередко бывают подобны сновидениям и быстро улетучиваются из сознания, как только вы перестаете сосредотачиваться на них. Все эти элементы неразрывно связаны между собой. В их совокупности и заключается искусство ясновидения, которое приходит лишь после многих сотен часов напряженных тренировок. Как я уже говорил, на первом этапе мы учились только определять, где находится объект поиска, неважно, живой или неживой. Происходило это так. На практическом занятии в комнату входила преподавательница и говорила: «Сегодня я спрятала такой-то предмет. Найдите его». Прежде всего мы старались расслабиться, чтобы войти в измененное состояние сознания, или транс, как его называют в обиходе. Затем, используя словесное описание предмета, добивались, чтобы он появился перед нашим мысленным взором, и как можно дольше рассматривали его, фиксируя характерные особенности. Это помогало сразу опознать нужный предмет на виртуальных картинках, когда они начинали прокручиваться в мозгу. Дальше следовала самая важная фаза дистанционной биолокации. Каждый давал себе мысленную команду, максимально короткую и четкую. Допустим: «Увидеть большую черную коробку!» Если это был человек, то нужно было представить его. Команда повторялась до тех пор, пока не возникала соответствующая картинка. После ее мысленной обработки - как это делается, я уже говорил - проверяли, правильно или нет установлено местонахождение объекта поиска. Задавали вопрос и ждали ответа «да» или «нет». Одни применяли для этого маятник, другие рамку, третьи автоматическое письмо - у кого, что лучше получалось.
За несколько месяцев все мы научились «видеть» и словами описывать местонахождение объекта. Например, орудие такого-то калибра стоит на артиллерийской позиции за поросшим лесом холмом. Гусеничная ракетная установка укрыта в металлическом ангаре. После этого стали работать с картами, определяя на них координаты различных объектов. Причем жизнь устроила нам внеплановый экзамен. В тайге под Хабаровском упал самолет, летевший из Южно-Сахалинска. Его безрезультатно искали в течение 10 дней. Тогда нам принесли запись радиопереговоров экипажа в воздухе до момента исчезновения самолета с экранов локаторов. Мы начали искать его. Из 12 слушателей нашей группы только мне удалось точно определить на карте координаты точки, где упал самолет. Остальные указали более или менее обширные районы для поисков вокруг этой точки.
Когда преподаватели сочли, что мы достаточно развили наши экстрасенсорные способности, нам стали давать очень трудные задания. Например, считывание информации с карты условного противника. Такая карта с нанесенной обстановкой пряталась в сейф или еще куда-нибудь. Причем никто не знал, где это место. Оно могло быть и на территории академии, и за сотни километров от нее. Мы должны были сначала мысленно найти карту противника, а затем «увидеть» ее и перенести с нее условные обозначения на такие же карты, которые нам предварительно раздавали. После этого результаты нашего дальновидения сравнивались с первой картой, и в зависимости от полноты считанной информации выставлялись оценки.
На третьем курсе нас начали ускоренными темпами готовить к работе в обстановке военных действий. Насколько я могу судить, это было связано с событиями в Чечне. Мы должны были выявлять наиболее важные цели, вести корректировку артиллерийских и авиационных ударов по ним и вообще помогать командиру на поле боя, подсказывая, как наиболее безопасно осуществить какой-то маневр. Причем на решение поставленных задач нам давалось очень мало времени - от 30 секунд до 15 минут, если задание было чрезвычайно сложным. Несколько раз мы принимали участие в реальных боевых действиях. Сидя в кабинетах под Москвой, определяли по карте места скопления боевиков, а затем управляли нанесением по ним ударов авиацией и артиллерией. Мы «своими глазами видели», что все они оказывались весьма результативными. Причем это потом подтверждала войсковая разведка, которая действовала непосредственно на месте, в Чечне. Однако эффективность нашей практической работы снижалась, так как вмешивался фактор времени. Сложная система командной связи влекла задержки в доведении добытой нами информации до исполнителей. А обстановка на поле боя быстро меняется. Поэтому начальство сообщило, что в ближайшее время нас пошлют «на стажировку» в Чечню. Однако обстановка там изменилась, и наша командировка не состоялась.
Естественно, напрашивается вопрос: допустимо ли использовать для войны способности, полученные от Бога, которые мы только развиваем, учась в академии? Имеем ли мы, ясновидящие, моральное право своими действиями причинять вред другим людям и даже лишать их жизни? На первый взгляд это может показаться странным для военного человека. Но во время обучения преподаватели постоянно говорили нам, что мы овладеваем необычным и весьма «сильнодействующим» оружием, моральная ответственность за применение которого очень велика. Между собой мы много раз обсуждали все это, делились сомнениями, выдвигали возражения. Ответ, к которому мы в итоге пришли, был краток: да, такое моральное право у нас есть, иначе мы не были бы наделены Всевышним даром ясновидения. Объясню, что я имею в виду. Никто из наших преподавателей, а все они были штатскими, да к тому же женщинами, не обладал ясновидческими способностями. Поэтому наставники давали только общее направления как развивать их, ставили те или иные конкретные задачи, а мы сами искали способы их решения. Причем часто каждый свои. Вообще средняя вероятность получения правильных результатов с помощью дальновидения составляет 82 процента. Это очень высокая вероятность, которая не может быть случайной и недоступна подавляющему большинству людей. В 18 процентах мы не «попадали». Это происходило прежде всего потому, что мы - люди и при всем желании никуда не можем уйти от всяких треволнений и стрессов. А они весьма отрицательно сказываются на экстрасенсорном восприятии."
Отредактировано Алекс (29-02-2020 19:13:56)
